Шмагия - Страница 55

Тремор не ускользнул и от взгляда лейб-малефактора.

— Консультант Мускулюс, извольте доложиться! — казенным тоном велел Серафим.

Старец накрыл идола кольчужной бармицей, походя оборванной с доспеха в углу — дальние вопли мигом стихли, — и приготовился слушать.

Мускулюс начал сбивчиво докладывать. Официальная форма обращения пришлась ему по душе гораздо больше пакостной колыбельной. Да и переложить ответственность на хрупкие плечи «Вредителя Божьей Милостью» казалось наилучшим из вариантов. Охотник на демонов молчал, не вмешиваясь; лишь изредка вставлял краткие уточнения, избегая рассказывать о себе. На середине доклада Серафим Нексус велел «отроку» заткнуться и раскрыться для считывания. Дескать, в словах правды нет. Закончив ознакомление, лейб-малефактор минуту-другую прогуливался вокруг столика. Капли из клепсидры к тому времени прожгли кольчугу насквозь, добравшись до идола, но старичок не препятствовал.

Он думал.

— Мой душевный друг и коллега Просперо Кольраун в курсе? — наконец спросил он.

— В известной степени. Я связывался с учителем вчера. Связаться заново?

— Не надо. Я сам найду Альрауна, — лейб-малефактор без боязни назвал боевого мага прозвищем, которое позволялось лишь самым близким людям. — Что он приказал тебе?

Андреа вздохнул с тоской, предчувствуя итог.

— Учитель приказал разузнать все обстоятельства, какие окажутся в радиусе досягаемости. Без отрыва от основной работы.

— Вот и продолжай в том же духе. Судьба явно благосклонна к тебе, мой мальчик.

В последнем колдун сильно сомневался. Но спорить с начальством — себе дороже.

— Осмелюсь напомнить, господин лейб-малефактор, — кивком головы он указал на Цвяха, меняющего цвет с лимонно-желтого на густо-багровый. — Есть подозрение, что сударь Фортунат, не в обиду будь сказано, — государственный преступник…

— Он прав, Серафимчик! — поддержал охотник на демонов. — Твоя креатура выше всех похвал: парень едва не разделал меня под орех. Что со мной делать-то будем?

Старенький Нексус ухмыльнулся с изрядным доброжелательством:

— Я, голубчики, тоже государственный преступник. Восьми государств и двух сатрапий. Это что, по-вашему, повод отлынивать от работы? Фарт, ты поступаешь в распоряжение консультанта лейб-малефициума. Со всеми вытекающими. А тебя, отрок, попрошу запомнить…

Взгляд Нексуса задержался на стеллаже с фолиантами в кожаных переплетах.

— Без отрыва от основной работы. Понял? Без отрыва. Знаю я вас, ранних…

Бедняга Мускулюс не рискнул сообщить старичку, что основная работа успела накрыться медным тазом. К счастью, пламя стало гаснуть, прерывая связь.

SPATIUM VIII

СТАРАЯ ДОБРАЯ БАЛЛАДКА

(из сборника «Перекресток» Томаса Биннори, барда-изгнанника)

Когда я был зелен, как виноград, —
Пей, приятель, всю жизнь напролет! —
Слагал стихи я с утра до утра —
Еще стаканчик, и счастье придет!

Ах, рифма к рифме, строка к строке —
Пей, приятель, всю жизнь напролет! —
И билась жизнь у меня в кулаке —
Еще стаканчик, и счастье придет!

Затем я стал жгучим, как перца стручок, —
Пей, дружище, всю жизнь напролет! —
И крепче сжал я свой кулачок —
Еще стаканчик, и счастье придет!

Остроты с насмешкой на много лет —
Пей, дружище, всю жизнь напролет! —
Сатира, фарс, фельетон, памфлет —
Еще стаканчик, и счастье придет!

Потом я стал крепеньким, как морковь, —
Пей, красавчик, всю жизнь напролет! —
И зрелой взял я перо рукой —
Еще стаканчик, и счастье придет!

За словом я больше не лез в карман —
Пей, красавчик, всю жизнь напролет! —
Роман, роман, и еще раз роман —
Еще романчик, и счастье придет!

Теперь я засох, будто старый инжир —
Пей, дедуля, гуляй, душа! —
На лбу морщины, на брюхе жир, —
Еще стаканчик, и в гроб не дыша!

Но в ваших садах я увидеть рад —
Пей, дедуля, гуляй, душа! —
Мой перец, морковку и виноград —
Еще стаканчик, и жизнь хороша!

CAPUT IX

«И я б хотел бойцам зачесть сраженье за девичью честь, как доблести залог…»

Надежды не оставалось. Хоть все обстоятельства вдребезги расследуй. Учитель Просперо сотрет в порошок, начальник Нексус испортит, как Вечный Странник — зверя-гуманитерия. Попал ты, братец Андреа, в переплет, только не из мягонькой шкурки лилльчанок, а из ссыхающейся на жаре бычьей «удавки». Дураку ясно: «ледяной дом» потек, замок-наговоры грубо вскрыты, — и с отставными девственницами, утратив разум, увлеченно совокупляется половина Красильной слободы. Включая гвардейцев. Верней, гвардейцы наверняка были первыми…

Увы, Мускулюс слыл педантом. Значит, обязан удостовериться лично.

Хотя бы для проформы.

— Прошу прощения, мастер Фортунат, я на минутку отвлекусь. По основной, так сказать, работе.

— Разумеется, коллега!

Одна дозорная паутинка чудом уцелела. Осторожно, чтобы не оборвать, Андреа потянулся вдоль ниточки к дому Швеллера. Тусклый блеск. Ржавчина. Изъязвленные до дыр наговорные скобы. Как ни странно, держатся на последнем издыхании. Колдун машинально наложил поверх скоб добрый слой восстановительной суспензии. Глупость, конечно. Старательность идиота. Толку запирать сундук, когда все добро утащили? Ладно, смотрим дальше. Ария «Плач по волосам после драки», исполняет тенор-малефик. Смотрим, нюхаем, слушаем, внимаем… Овал Небес! Сладость вожделения обожгла небо хмельным сиропом с перцем. В ноздри ворвались заклятые эманации трех прелестниц. По ушам ножом резанул скрип шатающихся моральных устоев. Эфирная сенс-плева? Цела! Целехонька! Ни одного разрыва, ни единого изъяна!